Не полное. Самые последние кусочки, остальные еще надо собрать в группе.
читать дальше
Андрас улыбнулся. О да, в его арсенале было не меньше сотни улыбок, и кому, как не верному слуге, знать их все? Заинтересованная - когда происходит что-то, не предвиденное им. Злорадная - как знамя победы над очередным врагом. Насмешливая - если обреченные еще пытаются сопротивляться. Соблазнительная - на вечернем приеме для самой симпатичной из дам. Садистская - для жертвы, ожидающей неминуемого конца... Энши видел их все. И знал, что если однажды на лице маркиза не будет улыбки, мир содрогнется от его ярости.
*
Его первая зима в шкуре оборотня подходила к концу. Снега начинали таять, в лесу журчало, капало и двигалось. Все оживало. Животные вылезали из нор, впервые после долгой спячки, неохотно пробуждались, птицы начинали щебетать, вспоминая свои песни, позабытые за зиму. Пахло теплом. Волк остановился на пригорке, поводил носом, пробуя на вкус новые, еще плохо знакомые запахи весны. В них смешивалась прошлогодняя хвоя и прелая листва, запах талой воды, свежей земли и коры, заячьих следов и собственной намокшей шкуры. Здесь, в лесу, весна - это значит жизнь. Охота, добыча и еда: все, чего так не хватало морозной зимой. Волк еще раз втянул носом воздух, стараясь запомнить его - запах жизни и тепла. С этого дня для оборотня он будет самым желанным, также, как и для всех прочих лесных обитателей, на долгие-долгие времена.
*
Адаламика подошла к окну. На улице было уже темно, редкие огни города терялись где-то вдали, почти незаметные, а в стекле было видно лишь ее собственное отражение. Отражение испуганной девушки в кружевном платье, теребящей висящую на шее цепочку с серебряным ключом. Совсем маленький, он между тем был залогом ее безопасности, и она не выпускала его из рук. Ключ от ошейника оборотня, сдерживающий зверя, заставляющий его подчиняться. И ключ от его свободы, к которой он так стремился... Она оглянулась. Волк сидел перед камином, уставившись на дотлевающие угли. Сейчас он не в силах ничего изменить, но лишь до тех пор, пока она держит в руках этот ключ, и будет лучше никогда его не потерять...
*
По гладкой каменной поверхности проскальзывает тонкая трещина, нарушая сложный узор малахитовых линий. Следом за ней тут же появляется вторая, тонкой змейкой замирая на поверхности. Третья... Вся скорлупа, прочная, как гранит, уже покрыта ими, и от яйца исходит характерный треск. Как долго этого пришлось ждать! Целые годы, десятилетия. Я помню, что был еще маленьким, а оно уже лежало в узорчатом сундучке, и я никогда не расставался с ним надолго. Потом я уже почти перестал верить, но продолжал возить сундучок с собой - потому, что так надо. А теперь этот момент настал. Крошечная скорлупка откололась от яйца, и положила начало главному в моей жизни чуду. Скорлупа начала крошиться, осыпаться, являя моим глазам маленького, не больше кошки, зеленого дракончика. Гребень на его хребте был еще мягким и смешно топорщился, крошечный крылышки подрагивали, пока не управляемые хозяином, а золотые и невероятно мудрые глаза смотрели на меня долго и изучающе.
Вытряхнув остатки скорлупы в камин, я захлопнул крышку сундучка. Пока он пуст, но когда-нибудь, спустя еще столько же лет, я вложу в него новое яйцо и подарю своему только что родившемуся сыну. И он также будет хранить окованный серебром сундук, чтобы, повзрослев, увидеть в нем своего верного и преданного друга. Винтералмикс, зеленый дракон, будет возрождаться раз за разом, хранимый нашем родом, как было это заведено испокон веков, и мы будем нести наш долг с честью, чтобы на закате мира, когда хозяева-драконы обрушат на него свой огонь, быть в числе немногих, кому позволено выжить....
*
- Ты спишь. - сказала она мне, нервно теребя рукав.
- Нет-нет, - ответил я, сильно удивившись. - я ведь стою в очереди за молоком.
- Ну тогда оставайся в своей очереди, пока не проснешься. - сказала она и ушла сквозь стену.
*
Мерный стук клавиш и мерцание экрана – единственное, что оживляет эту комнату. В ней нет ничего, кроме длинного белого стола и компьютера, а сидящий за столом человек редко поднимает голову от экрана. В его комнате нет даже окна, поэтому ему безразлично, какое время суток сейчас, какая погода и время года. Он никогда не выходит на улицу. И уже много лет он не видел перед собой живых человеческих лиц – только буквы и схемы на экране, длинные наборы цифр и ряды загадочных знаков, которые только он может легко понимать и дописывать. Никакие посторонние звуки не проникают сюда, чтобы отвлекать его от работы. Он очень устал, но ни на миг не прерывает своего занятия, зная, что конец уже близок. А когда он, наконец, завершит свой труд, у него будет время, чтобы отдохнуть. Бесконечно много времени…
Мир живет своей жизнью. Он куда-то спешит, подгоняя идущих по улицам людей, летящие самолеты и несущиеся с громким гулом поезда. Он все ускоряется, не оставляя времени на раздумья и заставляя действовать. Каждый в нем выполняет свою программу – каждый шаг его четко расписан где-то в базе данных. Ему некогда мечтать, некогда творить – время ускоряется и ускоряется с каждым часом. И если однажды что-то нарушит привычный порядок, ворвется в размеренную и продуманную жизнь этого компьютерного мира, он станет неуправляем. В какую сторону потечет тогда его время и его вечно живая, суетящаяся река разных, ничем не связанных людей, никто не знает. Даже тот, кто сидит за компьютером и пишет его историю. Он боится, ужасно боится, что однажды его труд пойдет прахом, но в то же время он мечтает о том, чтобы мир, наконец, зажил своей жизнью и избавил его от постоянной рутинной работы. Выпустил из запертой комнаты…
*